Есть одно магическое слово, которое заставляет многих и многих неуверенно, порой даже с отрицанием в душе, тащиться за большевиками.

Слово это – мир.

Говорить сейчас убедительные речи о том, что 3 ½ летняя война выкачала из народных организмов все жизненные соки, что дольше воевать никто уже не может и не хочет, это значило бы доказывать прописные истины вроде того, что ночью бывает темно, а зимой холодно.

В ближайшее же время мир должен быть заключен. Это совершенно бесспорно. Но вся сложность вопроса заключается в том, что мир должен быть заключен такой, который соответствовал бы лозунгам, возвещенным русской революцией, и который не отдавал бы Россию на экономическое порабощение другим странам.

Если бы большевики сумели заключить такой мир, то многие преступления против народной свободы могли бы быть им отпущены и массовый большевистский психоз был бы оправдан.

Но в том-то и дело, что вместо частного демократического мира, которого страстно жаждет вся демократия, большевики преподносят стране сепаратный мир, который будет заключен даже не с германской демократией, а с Вильгельмом и Гинденбургом. Иначе говоря, от имени революционной России происходит постыдный торг с германским самодержавием – торг, который исключает всякую возможность осуществления идеалов революции.

¹⁾Труд, №197, 1917 г.